САМЕЦ из века саблезубых тигров

(с) Гарик

Вчера ходила на работу. Горничной в гостинице. Это можно охуеть! Я там даже ихнее одеяло поднять не могу. Сегодня не пошла и завтра не собираюсь. Родаки пишут что я ленивая - вот узнают, порадуются, что были правы. У меня вообще интересные родаки – мама говорит, что они всей семьей читают мой блог и поэтому я должна (должна? Пиздец!) писать его позитивно и без мата. Интересно если они всей семьей станут покупать журнал Плэйбой, то Хью Хэфнер должен будет прикрыть все пизды на разворотах? Боюсь предположить что же должно случится с журналом Форбс, если его вдруг решат читать мои родаки.

Сумка для душа - ругательное слово

Бабушка пишет что я не должна ругаться матом, потому что леди (ЛЕДИ – это слово она дважды подчеркнула) этого не делают. Милая бабушка, послушала бы ты здешних леди! Хотя лучше не надо, не слушай, у тебя будет культурный шок. Любопытно только с чего ты взяла, что я леди – и где в фамилии Козлова есть приставка де или дю? Что-то за двадцать семь лет я ее ни разу не заметила. Как и традиций культурного общения в нашей семье.

Впрочем, бабушка сама того не понимая затронула важный вопрос. Здесь я впервые так очевидно столкнулась с тем, что уметь ругаться, и, что еще важнее, делать это громко и сразу – необходимое качество для каждой леди, если только она не хочет быть наебанной с утра до вечера. Стоит только наорать и перед тобой открываются двери, продавцы меняют товар, божены в банке улыбаются и делают свою работу. Все орут и обзываются на всех. Рупин на работе обзывает своего греческого коллегу прокладкой. Это его Ирка научила – очень обидное в Греции обзывательство. Тот не отстает и обзывает Рупина мешком для душа. Это тоже какая-то гадость, но все же, мне кажется, не так ужасно как прокладка!

Рыжий, Петр и чемпион Украины по шахматам

А Рыжий в Кельне носит ящики с водкой. Берет с полки и ставит их на транспортер, который со склада едет в магазин, где завтра кто-то купит 12 бутылок по рождественской скидке. За такую нехитрую работенку по его словам платять 50 евро в день. По черному. А чтобы работать по белому нужно сначала восстановить номер социальной страховки, который нельзя восстановить, пока Рыжего где-нибудь не пропишут. Прописывается он со скрипом, потому что здесь как впрочем и в Лондоне, у Рыжего все друзья как наш Вася – по курице. Пока есть курица, Вася - Лучший друг человека, а закончилась курица, так Вася уже Кот, который ходит сам по себе.

Теперь, говорит Рыжий, у него появился еще один кот – Петр. Он приходит на склад жрать конфетки и бараночки, которыми Рыжий его угощает. Сам Рыжий тоже есть исключительно конфетки с бараночками. Я ржу и говорю, что он очень скоро нагонит свой мантель, который после лондонской эмиграции стал ему на три размера больше. А еще у них на складе, говорит Рыжий, есть чемпион Украины по шахматам. Так что ему там не скучно. Может, если что и Гегеля обсудить и Е2-Е4.

Бедный Рыжий, попал конечно в переплет. Думал поселимся в Лондоне в доме с колоннами рядом с Абрамовичем, он придет знакомится с соседями и возмет Рыжего к себе в бюро работать известным адвокатом. А теперь я в Лондоне, Рыжий в Кельне и о доме с колоннами можно только мечтать.

Двести двадцать две кости...

Рыжий живет на чердаке у каких-то друзей. Спит на матраце, таком же как мы поломали у Ирки. Теперь правда матрац цел. Одному ломать не интересно, к тому же он знает последствия – поломаешь, придется спать на полу. А на полу спать , это можно ебнуться! Ученые заявляют, что в организме человека около 220 костей. Так наутро после ночи на полу кажется что их как минимум пятьсот и все болят. Пиздец.

Хотя это наверное только мы с Рыжим такие капризные. ТишеЕдешь рассказывал, что спит на полу в спальнике и в одежде, потому что в голландском студентхаузе не предусмотрено центрального отопления. Наверное считается, что студентов греют знания. Или, что они столько пьют, что алкоголь греет их изнутри. Впрочем по рассказам ТишеЕдеша это близко к правде – в первый месяц в Амстердаме он пил все что горит, и курил тоже все. А что не горело, он поджигал и все равно курил. Теперь бросил. Надоело.

Печальные перспективы

Я так и не сделала себе новую анкету на Мамбе. Пока злилась на Рыжего, то не могла сосредоточиться, а потом перестала злиться. А потом Ирка спросила меня смогу ли я изменить Рыжему, и я впервые в жизни честно ответила – нет. А потом Рыжий написал смску, правда корявую и холодную, но все же. А потом еще одну, и потом я решилась ему позвонить. И он рассказал как живет на чердаке без интернета, как нет денег и непонятно что с номером социальной страховки и с пропиской. И как он ехал в Кельн на лабанском бусе для перевозки рабов, который собирал метростроевцев по всем английским городам и весям.

– Водитель спал, магнитофон орал какие-то лабасятские песни, рабы воняли родиной. У меня куртка уже третий день проветривается!, - жаловался Рыжий и говорил что будет сидеть на своем чердаке как минимум до Нового года пока немецкие фраушнитке не восстановят его социальную страховку. Я как услышала – чуть не ебнулась в ванну, на которой сидела. Но теперь думаю, ничего страшного. Новый год ведь не конец света. Интересно, он напишет на руке – Белка, большими красивыми буквами? Или Ферарри? Ферарри – это тоже я.

Шесть фунтов в час

В гостинице было весело. Первые пол-часа. Я вспоминала роман Артура Хейли «Отель». Все так и было. Наш отель один из самых старых в Лондоне – Лонгхем на Риджент стрит, возле Оксфорд циркус. Четыре звезды, триста восемьдесят номеров, несколько сотен персонала. Девочку-литовку с которой меня поставили работать в пару звали Рената. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать и она упорно называла меня на Вы. Впрочем ничего удивительного. Они там все странно на меня смотрели. Наверное я плохо вписывалась в их модельный ряд. Начать с того что я приперлась на работу в своих шелковых выходных туфлях (Ну не было у меня других черных туфель без каблука. Не было! ) с маникюром, педикюром и прилично накрашенная. И вместо того чтобы работать приставала ко всем с глупыми вопросами.

В конце концов за обедом я нашла достойную собеседницу, какую-то узкоглазую Ли в костюме, которая которая без умолку трепалась со всеми про гостиницу, работу и про жизнь. Как потом оказалось она была самый главный босс. Это мне сообщила моя напарница когда к ней вернулся дар речи.
Сама она за полгода работы в Лонгхеме она была только на третьем этаже, где изо дня в день убирает свой сектор. В секторе Ренаты одиннадцать номеров, которые нужно убрать за восемь часов. За это платят шесть фунтов в час. То есть за день выходит пятьдесят фунтов. А иногда дают дополнительный номер и приплачивают еще за полчаса. Но в принципе моей мейд (так по английски горничная) не нравится дополнительная работа, денег за восьмичасовой день вполне хватает чтобы жить.

Зульфия и китайцы

Тем более что в Лонхеме работает и ее бойфренд Линас. Он портье. Его задача – принести, унести, подать, разыскать и доставить в номер все-чего там не хватает и с чем не может справится горничная. И выполнять все указания хаускипера – главной над всеми горничными по этажу. По ее указанию бедный Линас три раза выносил и возвращал назад в номер целую гору посуды и фруктов, потому что хаускипер (чернобровая татарка Зульфия, в красных очках Донна Каран) в течении двух часов не могла выяснить уехали ли гости насовсем или еще вернуться. На третий час начальство разобралось что гости покинули нас окончательно и бесповоротно, и теперь уже я, а не Линас, с матом потарабанила сомнительную посуду к черному лифту, откуда в конце дня ее заберут назад в ресторан.

В день когда я работала, из отеля сьезжала какая-то китайская конференция. Китайцы оказались приличными людьми и сильно свои комнаты не засрали. За что им большое человеческое спасибо. – А вот на седьмом, - говорит Рената, - жили арабы (не иначе как шейхи) и это вообще пиздец. Все раскидано, зассано, засрано и заблевано. Похоже моя напарница не шутила. Хотя фиг их поймешь эти национальные обычаи – когда-то когда Наташка с Олькой работали в китайском ресторане они рассказывали, что в целом мире не найдешь больших свиней чем китайцы. Якобы это у них по фен-шую так – чем больше гости загадили стол, тем сильнее уважили хозяина.

Убежало одеяло!

В целом вся уборка гостиничного номера делится на три этапа – вымыть ванную, перестелить кровать и убрать сам номер. Труднее всего мыть ванну – оказывается от воды на стенах, кранах и смесителях остаются еле заметные пятнышки. Я их в жизни не видела пока мне не показала Зульфия. Пока их смоешь, появляются следующее. Моешь эти, появляются еще и еще! А по шкафам везде пыль! Вот и откуда она взялась за день – вроде бы вчера Рената должна была тут убирать? Халтурщица, блин. Пыль мне показала Зульфия да так наглядно, что я теперь на всю жизнь запомню. Она не поленилась встать раком и залезть рукой в самый дальний угол шкафа, а потом - хуяк! И провела пыльной ладошкой по рукаву своего черного пиджака. У меня аж глаза на лоб вылезли.

Короче, через час упражнений с ведром и тряпкой я окончательно убедилась, что уборка никогда не была моей сильной стороной. А тут мне как раз подфартило – Зульфия сказала, что я должна сама убрать одну комнату от начала до конца. Добрая Рената отвела меня в почти что чистый номер и оставила в покое. Я заварила себе чашечку кофе и уселась в кресло, почитать журнальчики и толстенную книгу про Лонгхем. Оттуда я и почерпнула, что гостинице более двухсот лет, а во время второй мировой войны отсюда вещало ББСи, после того как фашисты разбомбили их штабквартиру.

Пока я читала увлекательную хронику работы ББСи в военные годы в номер незаметно прокралась Зульфия и пришлось срочно прятать кофе и становится в позицию «Убежало одеяло!». Я серьезно говорю, это одеяло не поднять одному нормальному человеку. Ну просто никак. А для того чтобы все таки засунуть его в пододеяльник есть специальная тактика. Сначала нужно отодвинуть кровать (Никогда не думала что они двигаются!), а потом расстелить на ней пододеяльник (размером с танковый чехол не меньше). Тут важно внимательно рассмотреть пододеяльник – чтобы не был грязный, в пятнах или с дырками. Не заметишь , придется делать двойную работу. А затем понемногу всовывать в него одеяло. Сначала с одной стороны, потом с другой. Потом криво-косо потрясти, чтобы оно стало меньше походить на кучу и больше на постель. И вот – вуаля! Осталось только разгладить его руками, красиво сложить подушки швами вовнуть и можно пиздовать выкидывать грязное белье. Это одно из самых веселых занятий – белье выкидывают в специальный мусоропровод, который открывается от нажатия кнопки и по блестящей трубе простыни и наволочки летят до самого низа, где их вечером забирают и увозят в прачечную. Рената говорит, что прачечной при отеле нет, а чистое белье и полотенца каждое утро привозит служба доставки.

Кто первый встал - того и форма

Утро в отеле начинается у всех по разному. У горничных и портье утро в полвосьмого. Девушки, тетеньки и парни стройными рядами проходят через проходную, расписываются в книге, и открывают своими карточками тяжелые двери черного хода. Если повезло, то на вешалке в раздевалке можно найти форму своего размера. Мне не очень-то повезло. Когда мы пришли, то десятые и двенадцатые уже разобрали, а последние четырнадцатые достались моим коллегам, так что мне пришлось натянуть восемнадцатый. Но над отдать должное портным, когда я потуже затянула пояс, смотрелось это платье весьма прилично, хоть и несколько длинновато. А на девчонках которым посчастливилось надеть свой размер форма выглядела даже красиво – серое приталенное платье чуть ниже колен с розовым кантом (розовый фирменный цвет Лонгхэма) на карманах и воротнике.
Интересно удалось кому-нибудь из них обаять богатых японцев с буржуйской конференции? Мне кажется что кому-то точно повезло, несмотря на инструкцию, где черным по белому прописано, что флиртовать с постояльцами нельзя и пить алкоголь, даже если предлагают гости тоже нельзя... Впрочем, кого ебет чужое горе!

Достучаться до

Вчера ночью я чатилась с Гариком. Мы с ним долго не разговаривали, потому что мне казалось что он говорит завуалированные гадости. А я, из природной скромности, стеснялась сказать ему, что ты мол Гарик, гандон, но и слушать, как он вешает мне на уши всякую ересь, тоже было противно. Поэтому я старательно сводила наше общение к минимуму. Но тут Гарик произнес магическую формулу – как там Рыжий?
И я конечно же сразу растаяла... Я рассказала Гарику, что Рыжий уехал в Кельн, зарабатывать свой очередной лям, что без ляма ему, наверное, такую простую девушку как я любить тяжело. Хотя ему, наверное, без ляма вообще тяжело кого бы то ни было любить. Гарик сказал, что это правда. Что все мужики такие. Что Рыжий – сука, САМЕЦ, из века саблезубых тигров! Так и сказал, пиздец – прямо в точку! И еще сказал, чтобы я попробовала достучаться до него, что я его и без ляма люблю. И что уйти в небоскребы на поиски ляма не сложно. А любить женщин с пустыми карманами - это как по углям босиком. Да еще с любимыми женшинами -любимых детей растить. Без всякой надежды на завтра...

А я и рада бы достучаться. Но как это сделать? Пока не знаю.